Первые известия
Новгородские ватаги охотников легкой добычи в незапамятные времена проникли с Двины и ее притока Пинеги на Кулой и Мезень. А по притоку Мезени, речке Пёзе, на печорскую Цильму. И затем, минуя Печору, добрались до Северного Урала.
Походы были трудными, но оправдывали себя. Ушкуйники возвращались с богатой добычей. Общение с полукочевыми и кочевыми племенами югры и самояди приносило им много пушнины, шкур лесного и морского зверя, «рыбья зуба». Позднее наезды вооруженных «даньщиков» стали постоянными, да и ставленники Новгорода, наместники, стали жить ближе к осваиваемым территориям.
Суровость климата и удаленность нижней Мезени не сразу привлекли сюда постоянных поселенцев. Даже средняя Мезень считается зоной рискованного земледелия, а по нижней Мезени проходит граница урожайности ржи и ячменя - основных хлебных культур Севера.
Еще до появления первых
оседлых поселений на нижней Мезени возник очаг
торговли между приезжими
торговцами и кочевниками. В литературе, со ссылкой
на скандинавские источники
XI
века, есть свидетельства, что с древности первым
поселением на
нижней Мезени была Лампожня - центр меновой торговли русских
с кочевой
самоядью. Судя по всему, Лампожня была в ту пору не постоянным по-
селением, а временным пристанищем для съезжавшихся на ярмарку торговцев.
«Местечко это, находившееся на острову, - на 18
верст выше уездного города Мезени, было тогда
очень замечательно в торговом отношении... Там происходила мена товаров,
принадлежавших краям
России по сю сторону Двины, на добычу
промыслов Новой Земли, Вайгача и других островов, страны
Самоедской, Югры и вообще
всего известного тогда северо-востока»1.
В платежной книге Двинского уезда 1560 года в Лампожне показаны всего три двора - поповский и два крестьянских2. Возможно, это и было все население Лампожни тех времен.
Нет упоминания о поселениях на нижней Мезени и в летописных рассказах о походе в Югру большого московского войска в 1499 году, хотя путь войска из устья Мезени в устье Пёзы пролегал по тем местам, где должны бы располагаться слободки Лампоженская, Окладникова и Кузнецова. В ту пору их еще не было3.
В начале XVI века австрийский посол Сигизмунд Герберштейн опубликовал «Русский дорожник», написанный по материалам российских источников. В нем он упомянул лишь рыбацкие становища на побережье Мезенского залива, которые сохранились, до настоящего времени, но в наше время не навещаются рыбаками даже летом. Вслед за этим Герберштейн опубликовал карту, которая примечательна тем, что на ней нашла свое место Слобода. По-видимому, так о себе заявила Лампожня4.
В 1562 году в Лондоне была издана еще одна карта
России, подготовил ее
английский агент Дженкинсон. На карте Дженкинсона в устье Мезени показаны
рядышком и Лампожня, и Слобода.
Нет сомнений, что то была Окладникова слободка,
нашедшая к тому времени свое место в русских документах, в том числе и в
царских указах.
В 1545 году самоеды Канинского и Тиунского (Тиманского) берегов пожаловались царю, что «русаки» начинают заселять их исконные земли. Иван Грозный прислушался к просьбе и своей грамотой подтвердил права коренного населения на эти земли.
«Рыбные ловли и звериные ухожаи отнимают от них Печеряне и Пермяне за себя,.. .да те де самоядцы приезжают на Лампожню торговати с русаки, а ставились де и приезжали на Усть-Мезень реки,.. .а нынеча де на том месте, на Усть-Мезени реки стала Сокольня Нова... и им де и на Лампожню приезжая ставиться негде»5 (см. Приложение №1).
В Жалованной грамоте упоминается Сокольня Нова. На месте этого поселения, названного вскоре Окладниковой слободкой, впоследствии был образован город Мезень.
В 1552 году «Сокольня слободка Окладниковы» была уже выведена из владении самоедов и «приписана к Двинскому уезду, к Пинели Большой»6 (см. Приложение №2).
После плавания Ченслера в Белое море Англия получила от русского царя огромные торговые льготы. В Лондоне была создана «Московская компания», агенты которой повсеместно проникали на Русский Север, скупая меха, моржовый клык, лосиные и оленьи шкуры. Британцы пытались отыскать сухопутный путь в страны южного океана.
Не отставали от них и голландцы. В результате их предприимчивости на Западе появилось множество карт России, в большинстве случаев крайне недостоверных. Европейские морские суда не могли заходить в капризную Мезень, потому-т о составители карт полагались лишь на устные рассказы и искажали рисунок реки, путая Мезень то с Кулоем, то с Пинегой. А поселения - Лампожню (Lampas) и Слободу - перемещали из места в место относительно полуострова Канин.
Самой достоверной оказалась карта Э. Пальмквиста, датированная 1673 годом7. На ней верно отображены почти все ныне существующие на Мезени деревни. Карта послужила иллюстрацией к переписным книгам 1623 и 1646 годов, в которых не только названы поселения, но и перечислены жители8.
 |
|
|
Мезенские самоеды |
Фрагмент карты В. Баренца. 1597 г. |
